«Последний свет» приютил в своих стенах многих – Барса с сестрой исключением тоже не были. Выброшенные из привычных мест обитания, столкнувшиеся с недоверием жителей подлунного мира, окунувшиеся в хаос, посеянный Абсолют… Они прибились к путникам, бежавшим из разоренных земель, постепенно принявших их совместное сосуществование как данность.

Барса быстрее прочих подрядила себя к делам по обеспеченью безопасности таверны. Вместе с работягами заделывала бреши в низких каменных стенах, помогала с уборкой комнат, варила похлебки тазами, присматривала за детьми беженцев; чего не скажешь о нелюдимой – после своего побега – Маэракс. Единокровная сестрица Барсы не отличалась приятным нравом, довольно долго приспосабливалась к текущему раскладу дел; она была похожа на загнанного в клетку хищника, мечущегося из одного угла в другой.

Забивая табаком трубку, Барса прислонилась к шершавой стене у входа на территорию «Последнего света». Маэракс сидела на покосившейся телеге, сбросив ноги и покачивая носками кожаных сапог.

– Тебе стоит заняться делом. – Философски прокомментировала Барса, делая первые несколько тяжелых затяжек. Взгляд красных глаз сестры лезвием коснулся ее щек и носа, губы скривились в подобии ухмылки.

– Я пойду в разведку сегодня. – Выпустив колечко дыма, полукровка огладила пузатое брюшко табачной чаши пальцами. – И ты иди.

Маэракс еще недолго прожигала взглядом родственницу; несмотря на изменившиеся обстоятельства, получать от бывшей рабыни команды ей казалось противоестественным.

– Мир изменился, Мэйракс.

Ее спутница молчаливо кивнула, а после, поднявшись с разломанной телеги, отправилась внутрь таверны.

*
Солнечный свет покинул эти земли.

Шар, источающая миазмы некротического проклятия, вошла в силу, влияя на материальный план; ее божественное касание заставляло все живое увядать – страдать и ощущать горе потерь явственно, как кожа, ощущающая порывы пронизывающих ветров на вершинах горных пиков.

Барса научилась удерживать свой разум холодным и непреступным, чтобы пагубное влияние Госпожи Ночи не проникало внутрь сознания; ее не пугали копошащиеся тут и там Тени, не внушали отчаяния мрачные пасторальные пейзажи Оскверненных земель – и именно этим она была так ценна для разведки.

Неспешно пробираясь меж полых омертвевших стволов деревьев, Барса двигалась в сторону Лунных башен. Не так давно в этом районе пропал отряд добровольцев, отправившихся собрать информацию подле цитадели Торма; следы их затерялись еще на подходах к Башням, но растерзанных тел дроу так и не нашла. Значит, дела обстояли куда хуже, чем могла рассчитывать полукровка; о том, что делали с пленными ходили весьма однозначные слухи, покрывающиеся, словно плесенью, мерзкими подробностями.

… В одно мгновение острый слух Барсы уловил шум движения; сухие ветки ломались под ногами, чьи-то неловкие движения и скрежет ржавых лат уверенно обозначали свое присутствие. Монахиня подумывала уже затушить фонарь с магическим огоньком внутри, но внезапно вылетевший из-за деревьев снаряд арбалета – удачно перехваченный у самого лица – заставил ее передумать.

Барса разглядела полдюжины силуэтов прежде, чем сорвалась с места и направилась в сторону издаваемого шума; что бы там ни было, это показалось ей куда безопаснее, ежели культисты Абсолют.

Бесшумный шаг – Барса едва ли не парила над поверхностью, отталкиваясь от плотных корневищ или ступая на мягкий грунт. Прыжок, следом еще один… Свет незнакомого фонаря вновь резанул ей по глазам, но она почти перелетает через женщину и ее мертвую свиту.

Кувырок. Подъем. Стойка.

Дроу. Какая прелесть.

На женщине – одежды культа, но зоркий взгляд угадывает впалые щеки и залегшие густые тени под алыми – как у сестрицы! – глазами. Она почти_уверена в себе, почти_величественна, почти_идеальна.

– Враг наступает с юга. – Коротко бросает Барса, кивая; и, словно в подтверждение, в ближайший трухлявый пень врезается чье-то заклятье.