Не сказать, что умение тихо подкрадываться к цели когда-либо было сильной стороной Лэй'зел — в этом направлении обучения она была крепким середнячком: пока цель отвлечена, её, вероятно, так и не заметят осторожно ступающей с кинжалом в руке. Сражаться с оружием, без оружия, заставая врасплох или наоборот, издалека запугивая до потери способности сопротивляться — истинные дети Гит должны уметь всё. Быть способными на всё — в любой ситуации. Прикрывать свои менее сильные стороны — теми, что более сильны. Не допускать слабостей.

Но сегодня цели подкрадываться перед гитиянки не стояло. О скрытном движении она, глядя на плечистый однорогий силуэт, алеющий в отсветах лагерного костра, думала в другом контексте. Погребальном, можно сказать. Карлах и тишина были очевидным образом несовместимы. Не только тогда, когда тифлинг смеялась во весь голос или с рыком оповещала всех о намерении раскроить топором очередную гноллью черепушку — но и когда она вот так тихо-мирно сидела, оставшись одна на первой страже. Инфернальное железо в груди воительницы стучало, щелкало, ворчало и шипело испускаемым жаром. В ночной тишине его было хорошо слышно тем, кто привык обращать внимание на нестыковки. Это был очень непривычный звук. Настораживающий.

В тактике группы придётся это учитывать.

Дежурить в ночь Лэй'зел обычно вызывалась второй, оставляя третью, самую тёмную, эльфу-вампиру. Из всех прочих он меньше всего нуждался в долгом сне — и мог уже не ложиться. Она же — могла погрузиться в сон без долгих метаний и выйти из него одним мускульным напряжением в должный срок, не страдая от прерываний так, как люди, которых никогда подобному контролю не учили. И в целях общей эффективности позволяла им этим... пользоваться. Спать. Особенно волшебнику. От этого неотдохнувшим вообще никакого толку не было.

Лэй'зел решила рассматривать этот опыт как подготовку к становлению сартом. Первая ступень на пути к кит'раку. И это была хорошая подготовка. Командовать подготовленными, знающими свой долг и место гитиянки значительно проще, чем этим разношерстным сбродом, где у каждого было своё очень важное мнение и стремление тянуть одеяло в свою сторону. Ну, тем лучше. Тем сильнее будет её рука, выполняющая ту работу, что была вне фокуса внимания "лица" их группы. Лэй'зел приходилось признавать, что простым превосходством силы их проблему не решить. И это тоже было значимым опытом.

— Мощность твоего двигателя — не лучшая компания для сна, — негромкий шероховатый голос гитиянки оповестил о её приближении вместе со звуком шагов по лесной подстилке. Лэй'зел перешагнула через бревно у костёрной ямы и села на него, соблюдая то расстояние от тифлинга, на котором был терпим излучаемый ею жар. — Пока что. Так что не стану пытаться, — донесла она до сведения, коротко поджав губы, и перевела взгляд на огонь. Не нужный сейчас. Насколько она знала, тифлинги видят в темноте не сильно хуже гитиянки. Карлах справилась бы с охраной лагеря лучше без этой подсветки. Она сама светилась — мягким тлением раскаленного железа под кожей. В ночном лесу должно смотреться... впечатляюще. Запоминающе... ся?..

Костёр был оставлен гореть. Оповещать о месте стоянки. Для уюта. Лэй'зел на такую аргументацию оставалось только фыркнуть.
Но сейчас гитиянки молчала. Отчего-то думая за этим взглядом о пламени красного дракона...

Лэй'зел лишь надменно наморщила нос — в переменчивых светотенях костра острым контрастом проступили линии жил на сухощавом лице гитиянки, — когда Карлах попыталась... подколоть? её в ответ — так это называется? Ей не всегда удавалось распознать юмор фэйрунцев, но весёлый перелив смеющегося голоса тифлинга была подсказкой её намерений. Но суть смеха от Лэй'зел всё равно ускользнула. Храп? Что такого в храпе? Когда ты точно знаешь, как храпит каждый из спутников; когда эти звуки сопровождают тебя постоянно и становятся нормой, заснуть под них совсем не сложно. Они не настораживают, не бьются в уши так, как глухой металлический перестук движителя, выделяющийся из всей... мелодии лагерной ночи. Конечно, при намерении на то Лэй'зел могла бы заснуть и в этих обстоятельствах, это не было сложно.

Но она не хотела.

— Так вот почему тебе не знакомо слово "тихо", — голос гитиянки был подобен шороху змеиной чешуи по камням. По ней тоже сложно было понять, шутит она или не очень. Как минимум, потому, что она почти никогда не шутила. Но сейчас это было безобидное ёрничанье. На правду не обижаются.

— И всё же сломан у тебя только один рог. Попытка была неудачной? — за прожигающе-прицельным взглядом светло-ореховых глаз мелькнуло что-то похожее на ироничное лукавство. На самом деле, ей правда было интересно. Зачем тифлингам рога? Как с ними жить? Одеваться, спать? Они растут всю жизнь? Только какое-то время? Как зубы, больше не восстанавливаются? Могут ли болеть? Выпадать? Таблички в библиотеке фокусировались на других особенностях расы. Те, кто их составлял, не задавали себе подобных вопросов. Видимо, не сочли важными. Возможно, ей тоже не стоило.

Но собственный разум было не укротить. Он вился и вился вокруг этой темы — как и вокруг многих, многих, многих других, — и Лэй'зел убеждала себя: если она хочет эффективно функционировать в новом для себя мире, она должна узнавать его не только с военно-практической точки зрения. Она здесь... одна. Сейчас. И след, ведущий от рощи к расположенному где-то на перевале крешу, туманен. Как бы ей не хотелось отправиться прямо туда — одной, налегке, она непременно дошла бы, иное невозможно для дитя Влаакит, — но она должна быть умнее. Проблема с личинками вырисовывалась во всё более странных деталях. И ей хотелось знать ответы на вопросы, которые непременно задаст кит'рак.

Больше, чем вернуться к своим, она хотела лишь только верить в то, что у них ещё есть время.

И ночью лучше думать о рогах тифлингов, чем о мрачности нависшей над макушкой судьбы, способной в любой момент обречь прахом все её мечты и стремления, всё, что было её путеводной звездой все эти годы. Всё то, ради чего она убивала, побеждала, рвала на части и втаптывала в грязь. Всё, что обещанием звенело внутри, наполняя предельной решимостью, готовностью из шкуры вывернуться и ногтями процарапать сталь, добиваясь своего.

Она не сдастся этой мрачности. Никогда. Даже мысль о таком была смешной и глупой. Чем тяжелее давит груз на плечи, тем сильнее она будет бороться. Из принципа. Вопреки.
Но то, что гитиянки сидела рядом со смеющейся и пылающей сквозь темноту воительницей, прошедшей сквозь годы ада — того ада, который сама Лэй'зел лишь мельком видела с борта наутилоида, которого лишь краем коснулась, разрубая налетевших бесов, — делало эту мрачность немного...
Светлее?..

Отредактировано Lae‘zel (2023-12-13 09:32:15)